Подводя итог нашему обзору представлений польских авторов об истории московской Руси, отметим две тенденции ее восприятия в интересующую нас эпоху. С одной стороны, московское государство характеризовалось польскими историками как некое политическое «новообразование», не связанное с традициями русской государственности. Такой подход был характерен для Длугоша, Меховия, а также отчасти Кромера и Гваньини. Он во многом был обусловлен коньюн — ктурным восприятием роли Москвы в региональных международных отношениях как периферийной державы, стремившейся расширить сферу своего влияния. С другой стороны, под влиянием трактата Герберштейна широкое распространение получила иная трактовка московской истории, которая нашла отражение в хрониках Марчина Бельского и Мачея Стрыйковского, рассматривавших московское государство в качестве преемника и продолжателя многовековых политических традиций восточнославянской государственности и прежде всего Киевской державы.

Говоря о представленном выше польском историческом образе русской государственности в целом, мы можем отметить его четкую дифференциацию на «русский» и «московский» сегменты.

«Русский» сегмент включал авторские интерпретации заимствованных из летописных памятников известий о наиболее важных политических достижениях русских князей, междоусобных войнах за обладание киевским престолом, а также принципах организации государственной власти на Руси, относившихся к эпохе существования единой Киевской державы, а также унаследовавших ее политические традиции удельных княжеств. Интерес к их истории был обусловлен прежде всего включением этой части Руси в состав Польши и Литвы.