Упорядоченного рассказа о подчинении княжеств Руси Литве в хронике Длугоша мы не находим. Коренной перелом в литовско-русских отношениях Длугош связывает с деятельностью Витеня и Ге — димина. Витень, по словам историка, «первый взбунтовался против русских, сам встал во главе народа, коварными атаками победил русских князей… и постепенно до такой степени вырос в силах, что, сбросив их ярмо, даже принудил Русь к уплате ему дани, которую он сам много лет платил». Гедимин, согласно Длугошу, в период своего правления «отторг» значительные земли от Руси и разделил их между сыновьями. Польский историк перечисляет русские земли, составившие наследство Гедиминовичей, что позволяет читателю его сочинения получить представление о масштабе завоевания Руси, осуществленного их отцом. В частности, владением Монтвида назван Слоним, Наримунта — Пинск, Кориата — Новогрудек. В хронике Длугоша также упоминается о наследовании русских земель сыновьями Гедимина в результате династических браков: Ольгердом — Витебского княжества, а не названным по имени «седьмым и последним» сыном Гедимина — Львовского и Владимирского княжеств. Владельцем Луцкой земли, изгнавшим оттуда «старых русских князей», Любарт также назван во фрагменте хроники, посвященном польско-литовским войнам за Волынь. О каких-либо иных русских владениях литовских князей Длугош не упоминает.

Таким образом, в сочинении Длугоша, а также следовавших ему более поздних польских авторов — Меховия и Кромера, установление господства литовских князей на русских землях отнесено к рубежу XIII и XIV вв. При этом описание литовской экспансии на Русь неконкретно и неполно: вовсе не упоминается о включении в состав Литвы Брестской земли, Подляшья, Черниговского, Полоцкого, Смоленского, Северского княжеств и, наконец, самого Киева. Появление этих лакун можно объяснить неизвестностью Длугошу источников литовско-русского происхождения. Эти памятники для освещения истории литовской экспансии на русские земли впервые были привлечены лишь Стрыйковским, который предпринял попытку согласования содержавшихся в них сведений с описанием истории отношений Польши и Руси, которое в его хронике было основано на свидетельствах Длугоша, а также известиях восточнославянских летописей галицко-волынского и киевского происхождения. В свою очередь, материалы Стрыйковского в несколько переработанном виде были представлены на страницах латинской хроники Гваньини, благодаря которой о литовско-русских отношениях были проинформированы европейские читатели.