Этот автор также упоминает наследников Ивана Даниловича — «второго Ивана Ивановича» и Дмитрия. Об Иване II ничего дополнительно не сообщается, а Дмитрий удостоен в 3-й главе 12-й книги хроники Стрыйковского более подробной характеристики: назван «Великим Московским князем» и прямым потомком «русских монархов» Рюрика, Игоря, Святослава и Владимира. Ссылаясь на труды Герберштейна и Вапов — ского, Стрыйковский неоднократно называет этого московского князя Дмитрием «Семечкой» . Не вполне ясно, чем была вызвана эта очевидно ошибочная номинация, которую мы обнаруживаем также в ранее опубликованной «родословной московских князей» и очерке истории Московского княжества Марчина Бельского. Герберштейн действительно упоминает князя Дмитрия, имевшего прозвище Semecka , однако в его записках этот персонаж однозначно позиционировался как участник междоусобной войны в московском княжестве, начавшейся после смерти сына Дмитрия Донского Василия. О реляции на эту тему Ваповского нам ничего не известно — в его хронике не упоминается ни Дмитрий Донской, ни Дмитрий Шемяка. Наиболее правдоподобным нам представляется предположение, что Стрыйковский некритически воспринял произвольную интерпретацию реляции Герберштейна Бельским, не сверил ее с данными первоисточника.

Сын Дмитрия Василий упоминается не только историками второй половины XVI в., но также Длугошем и Меховием. Интерес к нему был вызван, прежде всего, активизацией военной конфронтации Москвы с Литвой, к тому времени уже заключившей с Польским королевством унию, а также династическим браком, связавшим московскую и литовскую династию родственными узами.