Стрыйковский обращает внимание на расхождения в описании войн Болеслава I и Ярослава в польских хрониках и русских летописях. При этом он упрекает русского летописца в том, что тот не упоминает «ни второй, ни третьей битв и поражений Ярослава от Болеслава», а знает лишь о первой битве. Таким образом, этот польский историк испытывает больше доверия к польским источникам и воспринимает полоно — центристскую модель объяснения польско-русских отношений, характерную для его предшественников.

Эта модель содержала аргументы, необходимые для оценки и оправдания всех аналогичных акций последующих польских монархов, восточная политика которых представлялась польскими историками как подражание достижениям Болеслава Храброго, проявлявшего милость, мягкость и добродетельность в отношении покоренной Руси, в том случае, если русские сохраняли ему верность и не предпринимали попыток освободиться от власти поляков. Факт зависимости Руси от Польши нуждался в постоянной актуализации и обосновании. В сочинении Длу — гоша и его последователей мы находим необходимые для этого доводы во фрагментах, посвященных «русской» политике различных польских монархов. Отправной точкой обоснования зависимости можно считать констатации Длугоша, содержащиеся в погодной статье 1024 г., где историк подводит итоги внешней политики Болеслава Храброго, в частности указывает на «покорение и завоевание Руси» , ее «присоединение к Польше» , а также превращение русских в «данников и подданных поляков» . «Напоминания» об этих блестящих достижениях Болеслава I как покорителя Руси содержатся также в погодных статьях 1026, 1041, 1070 и 1081 гг. хроники Длугоша.