Между тем сам факт заключения «равноправного» брака польского монарха и русской княжны, тем более связанный с возвратом русскому князю некогда завоеванных поляками земель, не вполне вписывался в «конфронтационную» модель польско-русских отношений, скрупулезно выстраиваемую Длугошем. Его контрпродуктивность отчасти была компенсирована в дальнейшем вымышленным свидетельством о «русском» браке Болеслава II — старшего сына Казимира, унаследовавшего польский королевский титул после смерти отца. Под 1067 г. Длугош сообщает о том, что в качестве невесты этого монарха советниками была избрана «дочь князя Руси» , ради которой были отвергнуты «дочери прочих соседних королей и князей». Длугош именует невесту Болеслава II Вышеславой, однако не называет по имени ее отца, сообщает лишь о том, что ей как единственной наследнице принадлежала «большая часть Руси». В качестве мотива для заключения брака польским монархом автор хроники называет стремление последнего узаконить свою власть над Русью, «к завоеванию и покорению которой он давно уже стремился, чтобы сравняться с дедом».

Вымышленность реляции Длугоша о женитьбе Болеслава II очевидна, поскольку ни польские, ни зарубежные источники не подтверждают упомянутых историком фактов. На легендарный характер описания также указывает отсутствие конкретных деталей и эпическая форма рассказа. Вместе с тем с идеологической точки зрения важность данного сюжета трудно переоценить — именно факт унаследования Болеславом II части Руси, через присоединение к своим владениям земель, составлявших наследство законной супруги позволял обосновать и оправдать дальнейшую экспансию польской короны на востоке. Несмотря на очевидную спорность рассказа Длугоша о матримониальном наследстве Болеслава II, Меховий и Бельский в своих сочинениях воспроизвели его легенду о русском браке этого короля почти без изменений. Вместе с тем Кромер, а вслед за ним и Стрыйковский, дополнили свидетельство о женитьбе польского монарха на Вышеславе упоминанием о том, что «отцовским наследством» своей супруги Болеслав II считал лишь Перемышльскую землю, присоединение которой польские историки, следовавшие Длугошу, невзирая на отсутствие подтверждения этого факта какими-либо иными источниками, называли одним из выдающихся достижений Болеслава II в осуществленной им «русской» войне.