В образах Болеслава II и Болеслава I и проведенных ими «русских» войн можно выделить ряд сходств и различий. Так, если говорить о личностных качествах Болеслава II, то этот монарх представляется Длуго — шем как антипод Болеслава I. В описании их «русских» войн сходным, прежде всего, является «повторность» захвата Киева с целью «силового» подтверждения прав Польши на владение русскими землями, позиционирование русских князей как слабых правителей, нуждавшихся в помощи поляков для утверждения у власти. Новым по сравнению с описанием ситуации начала XI в. становится использование упомянутого нами выше аргумента родства польских и русских князей в качестве оправдания вмешательства поляков в дела Руси.

Последователями Длугоша, которые сохранили приверженность его трактовке описанных выше событий, в числе причин вмешательства Болеслава II во внутренние дела Руси, как правило, называлась либо его женитьба на Вышеславе, либо родство этого польского короля и князя Изяслава. На последнем обстоятельстве неоднократно делает акцент Кромер, который сначала указывает на родство польского и русского монархов, свидетельствуя, что «киевский князь Изяслав был сыном Ярослава, брата королевы Доброгневы» , а затем в приводимой на страницах своего сочинения речи Болеслава II, обращенной к польским воинам, от имени последнего называет князя Изяслава «нашим когнатом» . Эта речь, содержащая идеологическое обоснование «русской» войны Болеслава II, формально заимствованная из сочинения Длугоша, Кромером значительно расширена и дополнена новыми деталями. В частности, помимо вышеупомянутых аргументов, призванных обосновать важность поддержки Изяслава, у Кромера мы также находим описание границ польской монархии на востоке, отличавшееся от данных Длугоша. Тогда как Длугош упоминает в качестве границ Польши реки Саву, Оссу и Солаву, Кромер использует иные территориальные маркеры — пишет о «реках Борисфе — не, Эльбе и Сале, Сарматских горах и Германском океане» . Полагаем, что такая подмена едва ли была случайна, поскольку новые маркеры были призваны ограничить актуальную в большей степени для современной Кромеру эпохи, нежели для второй половины XI в. сферу политических интересов польской короны, исторический прецедент восстановления контроля над которой позиционировался этим историком как важнейшая историческая миссия Болеслава II, стремившегося вернуть в состав Польши земли, некогда включенные в нее Болеславом I, а также наказать войной непокорный русский народ.