Стрыйковский свидетельствует о том, что окончательная победа в войне Гедимином была достигнута лишь в результате захвата Киева, который его жители защищали «долго и мужественно», ожидая спасения от своего князя Станислава, бежавшего после разгрома на Перне вместе с брянским князем Романом в Рязань. СдачуГедимину крепости и города польский историк объясняет получением известия об «обмане» киевлян их князем. Он красочно описывает торжественный ритуал принятия литовским князем клятвы верности с участием вышедшей ему навстречу процессии, включавшей митрополита, владык, архимандритов, протопопов со всем духовенством, сопровождавшихся боярами и всеми знатными горожанами, которые «передали себя в милость и под власть Великого князя литовского Гедимина». Помимо Киева в числе «трофеев» литовцев Стрыйковский называет также Белогородек, Слепов — рот, Каинов, Черкассы, Брянск и Переяславль. Польский автор также свидетельствует о мерах, направленных на обустройство включенных в состав Литвы русских земель, в частности упоминает о том, что в столичных крепостях захваченных русских княжеств им были назначены старосты и наместники, а также размещены литовские военные гарнизоны.

Подводя итог «русским» походам Гедимина, польский автор свидетельствует, что этот князь «одной победой присоединил к Литовскому государству Киевскую монархию, Волынские и Северские княжества до самого Путивля», и при этом попытался противопоставить «титульные» амбиции Великих литовских князей, унаследовавших русские территории, захваченные Гедимином, и современных ему Великих князей московских, провозглашавших себя в XVI в. «единовладцами всей Руси». В хронике Стрыйковский оспаривает данный титул московских государей, считая его ошибочным «из-за того, что Литва издавна владела немалой частью русских княжеств».

Таким образом, завоевания Гедимина Стрыйковский склонен оценивать как величайший внешнеполитический успех Литвы, существенно укрепивший ее международные позиции. В дальнейшем этот автор, как правило, упоминает о русских землях преимущественно в контексте внутриполитической истории Великого княжества Литовского, а также рассматривает их в качестве спорных территорий при описании истории литовско-польских отношений.

Значение описанной нами выше концепции Сгрыйковского трудно переоценить. Именно благодаря ей польский читатель получил целостное представление о формировании Великого княжества Литовского как многонациональной державы. За пределами Польши она получила распространение благодаря хронике Гваньини, содержавшей латиноязычный очерк истории литовско-русских отношений, представлявший собой переработку «русских» известий «Посланника добродетели» Стрыйковского.